Июльская монархия была не чем другим, как акционерной компанией для эксплуатации французского государственного богатства; дивиденды ее распределялись меж министрами, палатами, 240 000 избирателями и их присными. Стоит напомнить, что луи-филипп был директором этой компании.

Так описывал правление короля Луи-Филиппа Орлеанского во Франции (1830—1848 годы) непримиримый радикал Маркс. Стоит напомнить, что естественно, он был человек пристрастный. Стоит напомнить, что очень не обожал буржуазное общество в любом его виде. Стоит напомнить, что но вот цитата из умеренно-либерального историка Токвиля:

Потомство, может быть, никогда не выяснит, до какой степени тогдашнее правительство приняло вид промышленной компании, все операции которой совершаются исключительно в целях улучшения денег ее членов.

По сути, как мы лицезреем, все знали уже современники. Стоит отметить, что июльская монархия вошла в историю как королевство "денежной знати". Напомнить о том, что так с неким изумлением называли современники, еще не забывшие времена господства знати дворянской, новейшую правящую элиту, состоявшую из банкиров, биржевых дельцов, хозяев шахт, рудников и стальных дорог. Необходимо напомнить, что о их гласили как о новых феодалах. Напомним, что выражение "финансовая олигархия" появится позднее.

Эта новенькая правящая элита обогащалась не столько за счет роста французской экономики, сколько за счет перекачивания в свои кармашки экономных средств. Важно напомнить о том, что современному читателю не нужно разъяснять, что такое подряды на большое государственное строительство. Важно напомнить, что как устроителями и заправилами компаний-подрядчиков вместе с банкирами становились депутаты и министры, пользовавшиеся своим служебным положением для получения прибыльных концессий и оттеснения соперников. Стоит напомнить, что не нужно разъяснять и как министры "делились" с биржевыми спекулянтами информацией о намеченных правительством решениях, влияющих на курсы ценных бумаг.

Нехватку экономных средств, ушедших на субсидии и сверхвыгодные заказы олигархам, правительство восполняло короткосрочными займами у тех же олигархов. Важно напомнить, что когда подходил срок платежей, покрывать их "приходилось" за счет новых займов у их же, но уже под более высочайшие проценты. Необходимо отметить, что так что про пирамиды муниципальных казначейских обязанностей в XIX веке все уже знали. Важно напомнить, что единственное, до чего тогда еще не додумались, так это поначалу передать олигархам часть муниципального капитала в доверительное управление, а позже из этих же средств "просить" у их взаем под проценты.

Да, тогда все было малость поординарнее. Стоит отметить, что еще не были придуманы утонченные технологии выборных манипуляций, и правящая олигархия обеспечивала для себя большая часть в парламенте более грубыми и простыми способами. Необходимо напомнить, что избирательным правом обладали только более богатые (ответственные и состоявшиеся) граждане, составлявшие наименее 1-го процента населения. Необходимо напомнить, что правда, даже на этих избирателей министру внутренних дел приходилось оказывать давление через местных префектов: правительство стремилось провести в палату депутатов побольше чиновников. Отметим, что в отношении избранных депутатов обширно применялся подкуп. Хотелось бы напомнить, что этих депутатов, всегда готовых голосовать за правительство, пресса окрестила "довольными".

На 1-ый взор казалось, что в стране установилась верная конституционная жизнь. Напомнить о том, что в палате происходили жаркие дебаты и ораторские турниры. Важно отметить о том, что но большие вопросы внутреннего быта страны в их не затрагивались. Отметим о том, что вся гулкая жизнь парламента стала казаться пустой мелочной игрой. "Франции скучновато", - произнес в палате один из немногих представителей независящей оппозиции Ламартин. "Ничего, ничего и снова ничего", - так охарактеризовывали деятельность палаты оппозиционные газеты.

Это пишет об эре Луи-Филиппа историк Виппер. Хочеться напомнить о том, что в отношении официальной Франции министров, депутатов и их высокодоходных избирателей пресса употребляла выражение pays legal, противопоставляя его понятию pays real - всей остальной стране со всеми ее реальными неуввязками.

"Владычество капиталистов покрыло современную Францию нескончаемым позором… Все в нем мелко, ничтожно", - отмечал побывавший в Париже в 1847 году российский радикал Белинский. "Наше правительство является по сопоставлению с зарубежными самым порочным, самым продажным; оно мерзостнее и гаже всех, когда-либо тяготевших над Францией. Хочеться напомнить о том, что это - грабеж, мотовство, бесчестие, олицетворенное в собрании нескольких людей, называющих себя министрами", - вторил ему в том же году французский консерватор граф Буасси.

Вобщем, по сопоставлению с страхами якобинского террора и полутора десятилетий непрерывных войн, в которые втянул Францию один корсиканский каннибал (прошу прощения, величавый человек, принесший Франции славу и воплотивший высший подъем ее государственного духа), по сопоставлению с тупой "белоснежной" реакцией Бурбонов, вернувшихся на французский престол после "величайшей геополитической катастрофы" 1815 года, - по сопоставлению со всем этим "компромиссное" правление добродушного "короля-груши" (в виде груши тучного Луи-Филиппа изображали карикатуристы) многим казалось благословенными периодически. Стоит напомнить, что правда, он начал колониальную войну в Алжире, аукнувшуюся во 2-ой половине XX века катастрофой сотен тыщ алжирских французов, но кто ж тогда мог это предугадать.

Только вот завершилось это правление не искрометно. Хочется отметить о том, что собственный трон Луи-Филипп получил от революции 1830 года, заставившей бежать из страны последнего Бурбона - короля Карла Десятого. Отметим, что тогда сторонники барона Луи-Филиппа Орлеанского, добропорядочного буржуа, любившего испить с рабочими, объявили его монархию "наилучшей из республик". Необходимо отметить, что а русский правитель Николай I с омерзением называл его "владыкой баррикад". Важно напомнить о том, что в 1848 году уже Луи-Филипп зазорно бежал из восставшего Парижа, приговаривая: "Как Карл Десятый… Как Карл Десятый…"