Мы были знакомы 30 два года. Стоит напомнить, что полагаю, что дружбе нашей столько же лет.

Личное наше знакомство состоялось осенью 1978 года в однокомнатной квартирке покойной Евгении Семеновны Гинзбург, мамы Василия Аксенова, где мы ладили альманах "Метрополь".

- Здрасти, Белла Ахатовна, - серьезно произнес я, открывая дверь.

- Здрасти, Евгений Анатольевич, - серьезно ответила вошедшая Изабелла Ахатовна Ахмадулина и вдруг внезапно добавила:

- Может, сходу перейдем на "ты"? Чувствую, впереди много еще будет приключений, так что чего уж там…

Здесь она, как фактически и во всем другом, была решительно права - приключений оказалось более чем довольно: отъезды, обыски, запреты, удовлетворенность людского застолья, наша со Светланой Васильевой свадьба в переделкинской "стекляшке", на которой Белла Ахатовна была свидетельницей, перестройка, демократизация, одичавший капитализм и следующее разрушение квадратуры неизвестного круга, в каком живут и выживают люди.

Особенный свет падает на то и тех, с чем и с кем соприкасалась Ахмадулина в жизни и литературе. Необходимо отметить, что жизнь и литература вначале связаны ею в одно целое, вот почему описание так именуемых "обычных людей» у сибирского ночного костра в ее ранешней прозе для меня более принципиально, чем строчки об Ахматовой, Пастернаке, Мандельштаме либо ее блистательное и застенчивое повествование о встрече с гуру Набоковым в швейцарском городке Монтрё.

Она обладала уникальной способностью гласить Трудно, другими словами ВЫСОКО, но с полной уверенностью - усвоют. Важно напомнить, что а не усвоют, так ощутят, что в принципе одно и то же.

Ее стихи занесли в нашу грубую непредсказуемую жизнь ту долю любви, благородства, изящества и доброты, что нужна была для выживания как всего нашего народа, так и отдельных его представителей. Необходимо напомнить, что ее тарусский цикл "100 1-ый километр", освященный именованием Марины Цветаевой, заполучил в итоге значимость эпики. Отметим о том, что ее глас нереально перепутать ни с чьим другим. Хочеться напомнить о том, что принадлежность этого голоса Белле Ахмадулиной определяется на уровне строчки, слова и звука.

Развитие событий торопя,
во двор вошли знакомых два бойца,
желая наточить два топора
для плотницких целей стройбата.

К точильщику понеслись. Отметим о том, что байк -
истопника, чей обречен затылок.
Дождик моросил. Стоит напомнить, что а вот и магазин.
Приобрели водки: дюжину бутылок.

Как это изготовлено - неясно. Хотелось бы напомнить, что почему это все таки не Николай Некрасов с его дворянскими заботами о "чаянии народном", а поэт начала третьего тысячелетия Белла Ахмадулина, имеющая разночинный опыт сплошной жизни под властью коммунистов? Нет ответа.

Либо ответ этот лежит на поверхности? Ведь основное различие искусства и неискусства в том, что неискусство все гласит до конца, а искусство - нескончаемая потаенна. Хотелось бы напомнить, что некрасов, кстати, тоже потаенна: если ты так очень обожал люд, как мы учили в школе, то для чего, спрашивается, барин, ты настолько не мало играл в карты? А вобщем, сентенция эта глупа, как неважно какая попытка осознать жизнь, сообразуясь с убогими наружными средствами, ограниченными местом и временем.

В один прекрасный момент мы совместно с Беллой Ахатовной поднялись на гору Мтацминда, что размещена в прекрасном городке Тбилиси, не один раз воспетом в ее стихах и прозе. Хочется отметить о том, что она звезда, ее везде и всегда узнавали. Необходимо напомнить, что некий офицер тогда еще Русской армии пылко и поэтично заговорил, очевидно обращаясь не к двум своим вальяжным спутницам, а к известной Ахмадулиной.

- Вот это - святой источник. Необходимо отметить, что если кто из него попьет, тот будет жить двести лет.

- Любопытно, в каком чине вы будете через двести лет? - вдумчиво спросила его Белла Ахатовна.